(продолжение) Любаша первой заметила,что с Ириной что-то не так

— Голова болит…

Эту фразу она слышала все чаще и в конце концов не выдержала и сказала об этом Павлу.А потом взяла на себя сначала заботу об Олечке,пока он возил жену по врачам,а потом и об Ирине.

— Люба,я не знаю,как и благодарить тебя…

— А не надо,Паша.Сколько Ирочка для меня сделала,как помогала… Теперь моя очередь.

И именно Люба,когда прошли положенные для скорби дни,решительно пришла к Павлу и вручила ему дочь,почти силком заставив его взять на руки Олю.

— Помогать буду,но отец-то ты? Вот и действуй.Каши я наварила,в кастрюльке,на печке.Много не давай,там рядом с плитой чашечка стоит Олюшкина.Разберешься.А я вечером зайду.

Так они и справлялись.Пока Павел был в рейсе – Оля жила у Любы,привыкая спать под стрекот машинки,глазея на тоненьких балерин,похожих в своих костюмах на диковинных кукол,когда Люба брала ее с собой в мастерскую,что,конечно,было запрещено,но все,зная ситуацию,закрывали на это глаза.Став постарше,она с удовольствием играла лоскутами,которые подсовывала ей Любаша,заметив,с каким интересом девочка пробует разные текстуры,пытаясь совместить их между собой.

Лена старалась вырваться к брату,как только появлялась возможность и даже предложила как-то забрать племянницу к себе,но Павел решительно отказался.

— Справляемся.

И сестра,присмотревшись к брату,улыбнулась и больше не заводила этот разговор,ожидая,когда же он сам поймет то,что она увидела,когда они выбрались в парк на прогулку и Паша перехватил у Любы Оленьку,на секунду задержав взгляд на гибкой,сильной этой девушке,которая легко развернулась и побежала к машине,чтобы забрать оттуда игрушку,которою забыла девочка.

Ждать,однако,пришлось долго и,только,когда Оле исполнилось пять,они,наконец,смогли сказать друг другу все,что было нужно и,тихо поженившись,съехались,просто перенеся вещи Любы из одной квартиры в другую.

Олин,такой теплый и уютный,стараниями Любы и отца,мир рухнул,когда ей было десять.Соседка по дому,Лидия Васильевна,которую Люба почему-то очень не любила и старалась даже близко не подпускать к Оле,перехватила ее у подъезда,когда девочка возвращалась домой из школы и погладив по голове,запричитала:

— Сиротка ты бедная! За что же тебе такая жизнь горемычная? Любка ведь тебя не любит и в детдом сдаст сразу,как только свой ребенок у нее появится.

— Что вы такое говорите? – Оля попятилась от соседки,споткнувшись о ступеньки крыльца и с размаху приземлившись на верхнюю из них,пачкая платье,которое Люба только вчера постирала.

— То и говорю,что мачеха никогда не будет любить дите так,как мать! Ты бы лучше к тетке попросилась или к бабке жить.Там,может тоже не сахар будет,но хоть своя кровь.А здесь,кому ты нужна,если свои будут? Она женщина молодая и справная,не то,что мама твоя.Любка и десяток нарожает – не поморщится.

Лидия Васильевна,не обращая внимания,что Оля плачет,уже ничего не видя вокруг от слез,продолжала еще что-то говорить,но девочка заткнула уши и закричала так,что брызнули в стороны коты,сидящие возле подъезда,а из окон испуганно выглянули матери,которые были в тот момент дома,живо разобравшись,что,если ребенок так кричит,значит ему очень больно.

— Ты что? – Лидия Васильевна,наконец,прервала свой монолог,и протянула руку Оле.– Вставай,не надо на холодном сидеть.

Оля изо всех сил оттолкнула руку этой женщины и вскочила на ноги.Ей вдруг показалось,что перед ней Медуза,как на той картинке,которую она видела в альбоме античной истории у Любы.

— Горгона! Вы — Горгона! Отойдите от меня! Не трогайте!

— Ты что себе позволяешь?! – взвизгнула Лидия Васильевна,но Оля ее уже не слышала.

Она бежала вверх по ступенькам,напрочь забыв о лифте.Люба уже спешила ей навстречу,услышав,как и другие мамы,крики во дворе.

— Олюшка!

— Нет! Не трогай меня! – Оля шарахнулась от нее,чуть не упав с лестницы.

Люба растерянно смотрела на нее,совершенно ничего не понимая.

— Кто тебя обидел? Что случилось?

Оля мотала головой,заходясь в плаче,не в состоянии ничего объяснить.Люба решительно обняла ее,прижала к себе изо всех сил,покачивая,как маленькую и глаза ее превратились в два темных провала.

— Оленька,солнышко! Пойдем! Домой пойдем!

Внутри у Любы кипела такая буря,что дай ей волю,силой своей снесла бы она все на своем пути.Но,дать ей волю,Люба как раз и не могла,глядя на зареванного своего ребенка,боясь напугать ее еще больше.

Весь остаток дня ушел у Любы на то,чтобы выведать по крупицам у Оли,которая вдруг стала совершенно непохожей на себя,что же случилось.Павел был в рейсе и Люба держалась изо всех сил,чтобы не пойти немедленно к соседке.Она боялась оставить Олю одну.

— А потом она сказала,что у вас будут дети и вы сдадите меня в детский дом… — Оля уже не икала и слезы высохли.Она говорила ровно,почти безразлично и Люба понимала,что вот это сейчас самое страшное.

— Оленька! – она взяла девочку за руки,не давая ей отдернуть их и глядя прямо в глаза.– Я тебе обещаю,что ты будешь моим единственным ребенком.Слышишь? Никогда и никто не отдаст тебя ни в детский дом,ни куда-то еще.Никому не верь и никого не слушай.Поняла меня?

Оля машинально кивнула.Страх,который теперь уже было не прогнать,сидел внутри как комок какой-то злой непроглядной колючей черноты,не давая дышать.

Люба смотрела на нее и понимала,что теперь исправить все может только время.Пока Оля не поверит ей снова,ничего сделать нельзя.

Почти всю ночь она просидела у кровати Оли,успокаивая ее,когда та начинала всхлипывать во сне и метаться.К утру ребенок успокоился и Люба,сварив себе крепкий кофе,который пила очень редко,только когда завалена была работой,долго еще стояла у окна,глядя как занимается рассвет и плакала,понимая,что глупая выходка злого человека сейчас напрочь лишила ее возможности иметь большую и дружную семью.

Оля была похожа на мать,так же остро и глубоко принимая все к сердцу,не давая себе возможности оставить за спиной то,что могло причинить боль,снова и снова возвращаясь к этому,пытаясь исправить,подчинить своему видению мира,не понимая,что не все и не всегда поддается такому «выравниванию».

Утром она проводила успокоившуюся немного Олю в школу,рассудив,что в привычной обстановке,с подружками,у нее не будет времени,чтобы снова и снова возвращаться к тому,что произошло вчера.А после устроилась на лавочке,напротив подъезда.Лавочка эта стояла под деревьями и ее почти не было видно из окон.

Лидия Васильевна вышла из подъезда как всегда около девяти,направляясь по обычному маршруту в булочную и на рынок.Любу она увидела слишком поздно и растерянно заозиралась,думая,как избежать нежеланной встречи.

— Что заметалась? – Люба встала перед ней и соседке показалось,что даже небо потемнело.– Не бойся,не трону.Пока.Подойдешь к моему ребенку еще раз и тогда уже не обижайся.

— Твоему? Ничего не перепутала…

— Молчи.– Люба говорила спокойно,но от ее голоса,казалось,замерз вокруг даже воздух,превратившись с ледяные иглы,которые готовы были пронзить на своем пути все живое.- Выпусти свой яд еще раз и я буду говорить по-другому.Я ведь женщина простая.Политесам не обучена.

Только тут Лидия Васильевна обратила внимание,что все это время Люба крутила в руках небольшую металлическую подковку.На секунду подковка скрылась в ее сжатом кулаке,и Лидия ахнула.На ладони у Любы лежала согнутая и потерявшая форму железка.

— Поняла,что я с тобой сделаю? – она дождалась,пока Лидия испуганно кивнет и продолжила.– А касается это не только моей Оли.Не усмиришь свой змеиный язык – не обижайся.

Люба развернулась,швырнула под ноги Лидии искореженную подковку и пошла к подъезду.

Трюку этому научил ее в свое время дед,которвый был знатным кузнецом.Пригодилось…

Соседка,которая вышла из дома через несколько минут,увидела Лидию Васильевну,которая,совершенно белая от страха,сидела на той самой скамейке,где ждала ее до этого Люба.Она внимательно посмотрела на Лиду и молча прошла мимо,сделав вид,что не заметила ее.Никто из соседей больше ни разу не поздоровался с Лидией Васильевной после инцидента с Олей,который мигом стал известен всему дому.Промаявшись почти год и не находя выхода своей неуемной жажде вмешиваться во все,не видя границ и сметая понятия о элементарной порядочности,Лидия уехала к сестре,сдав свою квартиру.

Дом выдохнул и зажил своей обычной суетливой,полной проблем,радостей и печалей,жизнью.

А Оля росла,радуя Любу и Павла своими успехами в учебе.Очень рано решив,что будет врачом,она решительно шла к своей цели.Люба искала репетиторов,брала заказы на дом и шила по ночам,чтобы оплачивать курсы и радовалась чуть ли не больше Оли,когда та поступила.На втором курсе Ольга встретила своего будущего мужа,который пришелся по сердцу не только ей,но и отцу с Любой,которые приняли Андрея как родного,немного ближе узнав его.И Люба плакала,не стесняясь,сначала,когда увидела свою девочку в свадебном платье,а потом,когда взяла на руки первого сына Оли — Сашеньку.

А спустя еще полгода,Саша заболел и Ольга,которая несколько суток не спала,не отходя от ребенка,ночью задремала у кроватки,а потом,очнувшись,дернулась было,но тут же успокоилась,когда увидела,что Люба,тихо ступая,ходит по комнате,качая ее сына и стараясь не разбудить ее.

— Мама,мамочка… — позвала Оля тихонько,чтобы маленький Сашка не проснулся,услышав ее голос.

Люба замерла на секунду,думая,что ослышалась,а потом повернулась к ней.

— Что,родная?

— Спасибо тебе… И прости меня…

— За что,Оленька?

— Ты знаешь.

— Нечего мне тебе прощать,дочь.– Люба тронула губами лоб малыша и улыбнулась.– Спала температура.Чаю хочешь?

— Хочу! – Оля приняла сына у Любы и,прижав к себе малыша одной